Безумные записки, выпуск №1. Найдено на просторах рунета, наслаждайтесь.

Безумные записки, выпуск №1. Найдено на просторах рунета, наслаждайтесь. Джеймс Рассел Как-то вышел я за сигами. Час был поздний, магазины, что рядом, были закрыты, поэтому пошёл в круглосутку за пару кварталов от дома. Пройдя пол километра, я заметил, что навстречу мне идёт бабушка лет 80 с двумя, казалось, тяжёлыми большими чёрными сумками. Я, как истинный тимуровец, недолго думая, подбежал к старушке и предложил свою помощь. Та радостно согласилась и, обмолвившись, что тут недалеко, указала на возвышающуюся многоэтажку в километре от нашего места. Мы с ней разговорились, и, как оказалось, она работает в близлежащем депо (кем-то там), получила зарплату, накупила продуктов на месяц вперёд и идёт со смены домой. Когда она узнала цель моего позднего выхода, бабушка сказала, что в квартире её ждут курящие муж и внук, которые поделятся пачкой другой за помощь ей. На том и условились. За разговором время пробежало незаметно и мы очутились у подъезда старой высотки. Зашли в подъезд, поднялись на лифте (этаж уже точно не вспомню) и подошли к чёрной двери (знаете, такие старые деревянные двери, оббитые неприятным материалом, напоминающий линолеум, только шершавые, а в них ещё гвоздики, вроде как пуговки). Мы остановились, бабка стала рыскать в кошёлочке ключ, немного помешкавшись, она достала заветную железяку и отперла дверь. Та со скрипом открылась… А за ней, такое ощущение, что ничего не было, просто чёрный проём. Единственное, что дало мне понять, что за этим проёмом что-то есть — так это лёгкий сквозняк и запах благородной старости. Но вдруг, показался маленький огонёк. Он как будто парил в воздухе, постепенно, не торопясь, приближался к нам, как осторожный зверь проверяет вход в своё логово на наличие чужаков. Наконец я разглядел очертание человека, несущего свечу. — Серёжа, что опять свет выключили?! — внезапно громко произнесла бабуся с нотой разочарования в голосе. — Да, бабуль. Опять. — сказал молодой парень, почти в плотную подошедший к нам, и с нескрываемым интересом или даже замешательством посмотрел на меня. Теперь и я мог разглядеть его получше. Худой, высокий, болезненно выглядящий паренёк лет 25-ти. Но что-то в его взгляде мне показалось жуткое, и, что самое страшное — знакомое. Но спихнув это всё на предубеждения и предрассудки я протянул руку и только хотел представиться, как он опередил меня: — Сергей. — с лёгкой лукавой улыбкой произнес мой новоявленный знакомый. Не успев произнести своё имя, бабушка стала сама меня представлять и рассказывать о моём "героизме", между делом подталкивая меня в проём. — Ну, раз герой, — сказал Сергей, — то и награда не заставит себя долго ждать. Проходи, не стесняйся. Мы как раз собирались чайку попить. Я начал было отнекиваться, мол неудобно и т.п., но бабка окончательно пропихнула меня в квартиру. — Давай, разувайся и проходи! — каким-то командирско-материнским тоном сказала старушка. Мне было уже и в правду не по себе от такого радушия… Да ещё и было поздно. Никому не сказал куда пошёл, телефон не взял… И хрен пойми кто эти люди… Собравшись с силами, чтобы дать отпор назойливым хозяевам, я успел произнести только одно слово, как не пойми откуда вышел дед и сказал: — Не боись, студент, по четвергам людей не едим! — Да ну тебя, старый! Ребёнка пугаешь! — стала защищать меня старуха. — Шучу я! Слышал про твой подвиг. Извиняй, но теперь ты не уйдёшь… — сделав паузу, дед изменился в лице и с дебильным смехом сказал — без чая! — подошёл ко мне и как-то назойливо по-отечески похлопал меня по плечу. — Давай проходи! Немного обескураженный, но уже мало-мальски спокойный, я разулся и проследовал за ними по тёмному коридору в кухню. Электрического света не было, поэтому лишь маленькое дребезжание огонька на столе давало неуверенное сияние, переливами освещая стены старенькой, небогатой и маленькой кухоньки. Дед кряхтя, как барин, уселся во главу стола. Сергей вежливо предложил мне стул и сел рядом со мной, при этом не отводя от меня своего лукавого взгляда, подобно тому взгляду, которым старый профессор награждает молодых студенточек. Бабка стала кружиться около плиты. Свет пламени время от времени облизывал лица сидящих. Мы молчали. Дед постукивал пальцами по столу, разглядывая меня. Сергей нагло дышал в мою сторону. Стук пальцев. Дыхание. Стук пальцев. Дыхание. Всё это превратилось в какую-то жуткую симфонию и поглощало меня в недра ужаса, как поглощают произведения Бетховена в высшие уровни экстаза. И тут тишина. И эта тишина была кульминацией их увертюры… Эта тишина была густой. Было ощущение, что я провалился в болото, и вязкая топь не даёт мне вздохнуть. Я проваливался в объятия своего страха. Время остановилось. Казалось, ничего уже не поможет… Но тут сбоку появились маленькие, сморщенные ручонки бабуськи с чашечкой и блюдечком. Оббежав весь "оркестр", она убежала к плите и через миг вернулась с дымящим чайником. Звон воды, перетекающий в наполняющийся сосуд и пар, щекочущий лицо, отвлекли меня от страшных мыслей. Она провела этот ритуал над всеми домочадцами и, наконец, беззвучно села подле мужа. Тарахтели ложки в чашках. Но сидящие всё также молчали и поглядывали на меня. Не в силах это больше терпеть я залпом выпил горячий чай, и сквозь горящую боль улыбнулся и привстал, чтобы попрощаться и покинуть этот сюр. Но тут случилось то, чего я боялся. Сергей вцепился мне в ногу и с силой нажал на неё, тем самым, вернув меня снова в сидячее положение. — Ц-ц-ц-ц… Не так быстро, Джеймс, не так быстро… — медленно, чётко и слегка нараспев сказал дед. — Видишь ли, от семьи Маклоуди не скрыться, мы найдём всех… — Какие нахуй Маклоуди, какой Джеймс я не по… — и тут Сергей меня ударил по лицу, да так, что хрустнули зубы. Как будто не замечая этого, дед продолжал: — Но тебя мы искали долго, Джеймс… очень долго… и даже почти потеряли надежду… — Вы ёбнулись?! Я не Джеймс! Я Жора, блядь, из шараги! — Сергей меня ударил ещё раз, сильнее, чем прежде. Я бы потерял сознание, если бы не адреналин, фонтанирующий из всех моих щелей. — Если бы не Ребекка, — дед указал пальцем на бабку, которая молча пила чай, — которая ловко тебя выследила и привела сюда, мы бы и не справились… Но теперь, Джеймс Рассел… ты в нашей власти! На этих словах он резко достал из кармана маленький пультик с кнопкой и с истерическим смехом нажал. В этот момент, я почувствовал, что из стула на котором я сидел, что-то вырвалось, порвав мои штаны с трусами, резко вонзилось в мой анус, и начало быстрые поступательные движения туда обратно. Сергей встал, достал хуй и начал дрочить у меня перед лицом. Дед достал свой елдак и начал, не переставая истерически смеяться, хуярить им по столу. Бабка, всё также, как ни в чём не бывало, пила свой чай. Языки пламени стали больше. Член в моей жопе двигался всё быстрее и быстрее. Сергей уже касался яйцами до моего носа. Дед долбил стол, будто молотком забивал гвоздь. Бабка похлёбывала чай. Старинные часы отбивали 2 часа ночи. Дед отбивал стол. Сергей уже лобзал своим хуем моё лицо. Дилдо отбивало мой сракотан как мотор. Бабка почти допила свой чай. Сергей кончил мне на волосы. Мотор в моей заднице утих. Дед проломил стол. Бабка допила чай. Я охуел. Запыхавшийся дед, улыбаясь и сверля меня взглядом, мол "это ещё не всё", произнёс: — Давай, Ребекка… Сделай, что давно хотела. — бабка послушно встала, и направилась в мою сторону. Этим временем, Сергей с чпоком высунутого из жопы дилдо, поднял меня со стула и привязал раком к столу. Бабка подошла ко мне, задрала свою юбку… Из под неё со свистом выпал сложенный втрое хуй. Он вылетел как пожарный шланг… Казалось конца и краю ему нет… Бабка зашла мне за спину… Дед отбивал по сломанному столу барабанную дробь уже красным и напухшим елдаком. Сергей опять начал дрочить… И тут я почувствовал, как сухогруз и авианосец поочерёдно заходили в мою бухту. От каждого малейшего колыхания члена, я лишался жизненно важного органа… Ещё минута и меня не станет. Губы немеют… Линия между реальностью и приятным объятием смерти становилась всё прозрачней… Темнота… Тишина… — "Проснись!" — сказал голос в моей голове, — "ещё не время"- одухотворял он меня. Я снова в сознании. Чувствую боль, значит анус ещё можно спасти. Мои мучители смеялись и плакали от счастья и экстаза. Собрав все силы, что остались во мне, я напряг анус и перекусил им бабкин хуй. Глухое падение бабки на пол. Дед и внук вмиг замолчали и оцепенели, но лишь на миг… Но этого мига мне было достаточно, чтобы высвободиться из пут, достать из жопы уже мёртвый, но всё же большой и тяжёлый хуй, и с боевым оскалом сержанта Хартмана броситься на остальных членов Маклоуди. С размаху я влепил мёртвой залупой по голове Сергея — тот сразу упал замертво. Деда я ударил по коленям. Он рухнул и попытался что-то говорить, но я замахнулся свои орудием и стал вбивать его голову в пол до тех пор, пока я не почувствовал, что бью ошмётки мозгов. Выбросив член, я вцепился в труп деда и закричал ему в гортань: — "Хуй вам! Джеймса Рассела не возьмёшь ни ловкостью ни хуем!", — блеванул и вырубился. Когда я проснулся, за окном, нежным касанием света к набухшим почкам деревьев и кустов, рождался новый день. Я встал. Перешагнул через то, что некогда было семьёй Маклоуди и направился в ванную комнату. Вода благословила меня. Она окутала меня прохладой. В голове была пустота. Умывшись, я пошёл искать нитки… Жопа была крайне повреждённой. Нашёл. Зашился. Вышел. Утренний город ещё дремал, как голубь в скважине стены старого собора. Никто не видел мою сутулую фигуру тем утром. Я зашёл к себе домой, стараясь не разбудить ещё спящую девушку в постели. Ах, жалко. Жалко, что нам придётся расстаться, любовь моя. Всё, что я могу сделать — это защитить тебя, уехав далеко… Как бы выглядели наши дети…? Нам этого теперь не узнать. Переместившись в гардеробную, я достал с высокой полки сумку, набитую наличностью и фальшивыми документами. Если они нашли меня здесь, то здесь оставаться больше нельзя… Придут и другие. Такси. Аэропорт. Только после того как самолёт взлетел, мне стало легче дышать. Сербия… Там точно меня не достанут. Я Джеймс Рассел. И я — беглец.